Золото Цветковой горы

А что там, на той горе? Теперь-то я знаю, что, а тогда, в тот осенний день, нам было известно одно: там какие-то ямы. О них говорил Юрий Викторович, но каждый раз предупреждал: вряд ли это место может вызвать какой-то интерес. Мы, однако, настояли: надо посмотреть.

Есть такое ученое слово — априори. Переводится оно так: заведомо, до опыта, до какого бы то ни было действия. Так вот, формулирую: любая точка на земле априори чем-то интересна. Все дело в том, удастся ли этот интерес извлечь. Не исключаю даже и того, что любой клочок земного пространства за время своего бытия «накопил» свою биографию, свой багаж информации. В сущности, нет пустых и безвестных мест.

Ехать недолго — приехали. Пологий склон в березняке. Справа от нас сквозь березовые стволы набирает накал закатный горизонт. Свежо, тихо, оцепенело. Прошло несколько минут — первая яма. Узкая вертикальная дыра. Колодец. Дудка. Дальше — еще, еще и еще. Археолог Владимир Юрин взялся их считать и насчитал 45. Глубина — два, три, пять и так далее метров. Дно — во мраке. Мрак жутковат. Владимир Иванович на веревке, по-альпинистски, спускается в одну дудку, вторую, третью. Глубина плюс-минус десять метров. Находок никаких. Если не считать свежих следов, оставленных, надо полагать, искателями золотых крупиц в сыпучем грунте.

И что? Ничего. Самое сильное впечатление — закатная картинка: изгиб колесных следов на припорошенной снегом лесной дороге, за силуэтами деревьев прозрачные облака, в упор подсвеченные солнцем, а выше — уже вечернее, но все еще голубое и очень глубокое небо…
И что же?

К сожалению, не вернуться в то время, когда здесь копошились старатели. Не увидеть, как это было. Не узнать, кто, когда и как. Возможно, в каких-то архивах-анналах лежат себе хрупкие бумажки об этих копателях дудок, но — долго искать и без гарантий. Однако не хочется думать, что вся информация об этой горе пропала бесследно, раз и на веки веков. Всегда что-то остается.

Конечно, если все бросить и, как говорится, жизнь посвятить поискам сведений о золоте горы Карагастуба, наверняка многое откроется, но потребность в этой информации пока не очень остра и не так уж насущна. Наверное, она еще полежит в каких-то папках на каких-то полках…

- Юрий Викторович, а как вы зовете эту гору?

- Цветков прииск.

Цветков? Фамилия? Был такой человек? Был — и не забыт? Оно прочно «прилепилось» к этой горе?

Фамилия — зацепка. Найти!

Цветковых — тысячи. Кого только нет среди них… Академики, губернаторы, поэты, торговцы… Кто из них?

Звоню Александру Сергеевичу Дувакину. Он — знаток как раз таких мест, которые на картах не всегда обозначены, о которых даже местные жители ничего не могут сказать.

- Вы знаете про гору Карагастуба между Нижнеусцелемово и Аминево?

- Знаю.

- А что знаете?

- Там был прииск.

- А что известно про тот прииск?

- Сейчас посмотрю у себя в бумагах. Записывайте: шахты глубиной до 25 метров. При их изучении в 1953 году были обнаружены жилы от полутора до восьми метров. Содержание золота — от 1,3 до 3 граммов на тонну грунта. Подсчитан запас до глубины 70 метров – 180 кг золота. Позже здесь обнаружено серебро. Других сведений нет.

- А фамилия Цветков вам о чем-то говорит?

- Нет, никого конкретно назвать не могу.

Ищу в Интернете. Если неведомый Цветков золотопромышленник, значит, человек богатый. И не обязательно местный. Может быть, даже столичный.

Такой человек нашелся — Иван Евменьевич Цветков. Родился в 1845 году, в Поволжье, в семье священника. Учился в Московском университете, на математическом факультете. Затем работал в Московском земельном банке. Начинал там рядовым бухгалтером, а дослужился до члена правления того же банка. Стал банкиром. Разбогател. Понимал толк в деньгах.

Почему бы не допустить, что этот человек, обитая в Москве, купил на Урале прииск? Допустил, несколько дней искал, казалось, еще чуть-чуть и наткнусь на то, что ищу, но — напрасно. Доказательств нет. Ни намека.

Зато известно другое. Оказывается, сто лет назад жили-были в Москве два Ивана, один — Цветаев, а другой Цветков. Оба — основатели музеев. Один — известный, а второй — не очень. Плюс к тому. Оказывается, была (и есть) в Москве Третьяковская галерея и была (но нет) Цветковская галерея.

Банкир И. Е. Цветков почему-то увлекся коллекционированием живописи, познакомился со многими художниками, вошел в их круг. Не скупясь, покупал картины, рисунки, скульптуры. Чтобы разместить свою коллекцию, Цветков построил на Пречистенской набережной прекрасный особняк — по рисунку В. М. Васнецова в русском «теремном» стиле. И в 1909 году все это – 1800 произведений известных русских художников, в том числе 400 полотен, сотни рисунков, листов графики, скульптуру вместе с особняком — он подарил Москве. Цветковская галерея пыталась соперничать с Третьяковской, но после смерти Ивана Евменьевича (1917 год) его собрание было передано Третьяковке, где и «потерялось». И. Е. Цветков не имел отношения к золоту горы Карагастуба, но благодаря ей, горе, я открыл незаслуженно забытое имя.

А истинный владелец прииска на горе Карагастуба — А. Д. Цветков. Интернет о нем не обмолвился ни строкой, зато знает его, одного из тысяч Цветковых, краевед из Пласта Р. К. Хайрятдинов. Цитирую его книгу «Степное»: «Более всех удача в добыче золота сопутствовала титулярному советнику А. Д. Цветкову. Его прииск назывался Еленинским, в честь его супруги Елены. Прииск занимал площадь в 96 десятин, промывку золотых песков осуществляли на 4 ручных станках (машертах). В 1901 году у него работало 40 человек, которые промыли 774950 пудов песков». Еленинский прииск в том году дал А. Д. Цветкову 16 кг и 47 г золота.

Увы, не все разъяснилось и теперь. Нет ответа на вопрос, где располагался Еленинский прииск. Очень вероятно, что не на горе Карагастуба. Обычно пески промывали ближе к речной воде. А на гору заманила золотая жила, на которую кто-то случайно наткнулся.

На первый случай — все. Не так и много, но кое-что…